Западные теоретические концепции социального развития младенца.

На протяжении большей части XX в. психологи рассматривали отношения детей с заботящимися о них людьми как важнейшую основу эмоционального и когнитивного развития.

Психоаналитическая теория. Концепция социального и эмоционального развития Зигмунда Фрейда базировалась на предположений, что социальные связи берут начало в удовлетворении элементарных физиологических потребностей. В период младенчества, заявлял Фрейд, наиболее существенными источниками удовольствия являются события, связанные с кормлением; как мы уже упомина­ли, он назвал период младенчества оральной стадией. Само общение в рамках этого на­правления рассматривалось как реализация врожденных инстинктов. Младенец воспри­нимался как чисто природное, натуральное существо, которое в дальнейшем постепенно социализируется. Связь с матерью обеспечивает ему защиту, безопасность, эмоциональный ком­форт и удовлетворение всех его потребностей.

Теория социального научения. Бихевиористы также считали, что младенцем движут базовые потребности в еде, питье и уменьшении боли. Но, по их убеждению, движущей силой поведения являются не не­видимые чувства, а биологические потребности и другие измеримые реакции. Со­бытие, связанное с удовлетворением потребности, было названо первичным под­креплением. Например, пища — первичное подкрепление для голодного младенца. Люди или предметы, присутствовавшие при удовлетворении потребности, посред­ством связи с первичным подкреплением, становятся вторичным подкреплением. Как постоянный источник питания и комфорта мать — важнейшее вторичное под­крепление. Поэтому ребенок, проявляя общую зависимость от матери, стремится к ней не только если голоден или испытывает боль, но и в ряде других случаев. Сторонники теории социального научения предполагают, что сила зависимости ребенка определяется тем, насколько мать «полезна», т. е. насколько часто она ас­социируется с удовольствием, уменьшением боли » дискомфорта.

Со времен Первой мировой войны и до начала 1960-х гг. в американской пси­хологии господствовало представление, что эмоциональные связи младенца и его привязанность к матери основываются на том, что ее образ ассоциируется у мла­денца с удовлетворением биологических потребностей. Поскольку большое зна­чение придавалось кормлению, специалисты в области детского развития, а также родители уделяли огромное внимание тому, был младенец нагрудном или искус­ственном вскармливании, происходило кормление по определенным часам или по требованию ребенка, в каком возрасте и как младенец переключался с груди на рожок или с рожка на чашку. Данные последних исследований также указывают на то, что сила привязанности ребенка к любому из родителей непосредственно не обусловлена частотой, с которой родитель кормит, меняет пеленки и удовлетворяет физические потребности малыша.

Доверие психологов к теориям, в которых подчеркивается значение снижения биологических потребностей, было поколеблено и результатами серии.цроведенных Гарри Харлоу и его коллегами экспериментов на детенышах обезьян. Эти ис­следователи установили еще одну причину формирования связи между матерью и младенцем: ощущение комфорта от контакта. В нескольких из проведенных ими экспериментов детеныши обезьян росли в клетке с двумя разными видами искус­ственных «мам». Одна из «матерей» была изготовлена из проволоки, а детеныш получал молоко из рожка, прикрепленного к ее груди. Другую «маму» покрывали махровой тканью, однако она не «кормила» детеныша. Вопреки прогнозам и психоаналитиков и бихевиористов детеныши предпочитали проводить большую часть времени, уцепившись за тряпичную «мать». Они под­ходили к проволочной матери только чтобы утолить голод. Испуганные незна­комым предметом, например огромным деревянным пауком, детеныши обезьян устремлялись и льнули к тряпичной матери, будто чувствуя себя с ней в большей безопасности, чем с проволочной матерью. По крайней мере у этих приматов удо­вольствие, связанное с кормлением, не служило основанием для формирования привязанности младенца к родителю.

Этология. Примерно в то же время, когда Харлоу начинал свои эксперименты с обезьянами, группой европейских ученых, наиболее известными из которых стали Конрад Лоренц  и Нико Тинберген, закладывались основы науки этологии. Исследователи подчеркивали необходи­мость изучать животных в естественных для них условиях. Отчасти это был про протест против акцента бихевиористов на обусловливании и проведении исследова­ний в жестких лабораторных условиях.

По убеждению этологов, всем животным с рождения свойственны фиксирован­ные формы поведения. Фиксированная форма поведения — это стереотипная по­следовательность действий, которую запускает конкретный сигнал из окружающей среды. Некоторые из фиксированных форм поведения могут запускаться только на определенном этапе развития животного, называемом критическим периодом.

Импринтинг — фиксированная форма поведения, возникающая вскоре после
рождения птенцов у уток, гусей, кур и некоторых других видов. Вылупившийся
утенок будет следовать за первым увиденным им движущимся объектом. Если этот
объект — его биологическая мать, он пойдет за ней и будет к ней стремиться, находясь в состоянии дистресса. Однако если первым, что увидит утенок в критический
для импринтинга период, будет идущий человек или электропоезд, птенец последует за ними, а не за матерью.       

У людей феномен импринтинга не проявляется явно. Тем не менее этологи на­глядно продемонстрировали, что между взрослым животным и детенышем мож­но обнаружить устойчивую связь, основанную на потенциальной возможности ее формирования, а не на удовлетворении какой-либо из потребностей, например в еде. Эти доказательства подготовили почву для пересмотра взглядов на связь меж­ду младенцами и ухаживающими за ними.

Теория привязанности. Берущие начало от этологии представления о том, что дети
появляются на свет готовыми демонстрировать определенного рода поведение,
которое не является ни результатом предшествующего научения, ни следствием
удовлетворения потребностей, использовал английский психиатр Джона Боулби. Боулби практиковал как психоаналитик, однако с интере­сом воспринял открытия в области этологии.

Боулби предположил, что младенцы «запрограммированы» на определенное поведение, вызывающее у окружающих их взрослых желание находиться побли­зости и заботиться о них. К этому поведению относятся плач, улыбка, гуление, лепет и стремление подползти к объекту привязанности.

Согласно Боулби, главным результатом взаимодействия между матерью и мла­денцем является развитие у младенца эмоциональной привязанности к матери. Функция привязанности, с точки зрения младенца, — обеспечение психологи­ческой безопасности. Привязанность младенца проявляется в трех феноменах. Во-первых, объект привязанности более чем кто-либо другой способен успокоить и утешить малыша. Во-вторых, для игры
 младенцы чаще всего обращаются к объектам привязанности, а не к другим людям. Наконец, в присутствии объекта привя­занности младенцы реже пугаются.

Система привязанности и свойственные ей специфические реакции актуализи­руются в случаях новизны; опасности или дистресса и подавляются осознанием безопасности. Младенцы демонстрируют привязанность, к примеру, направля­ясь в сторону родителя или держась рядом с ним, когда испытывают беспокойство, усталость, голод или в иных ситуациях дистресса. Цель поведения, отражающего привязанность, ослабить неприятные ощущения через взаимодействие с объек­том привязанности.

Маленькие дети будут игнорировать своих родителей или даже предпочтут играть с незнакомцем, но лишь в присутствии объекта привязанности. Почувство­вав угрозу или неуверенность, младенцы тут же поворачивают голову к матери, отцу или другому объекту привязанности, часто чтобы выяснить степень опасно­сти или безопасности конкретной ситуации. У всех младенцев формируется при­вязанность, однако привязанности могут различаться по типу устойчивости. Сто­ронники теории привязанности убеждены, что основой здорового эмоционально­го и социального развития в детстве является наличие устойчивой привязанности в период младенчества. Считается, что дети с устойчивыми привязанностями вы­растают непринужденными в общении, любознательными, готовыми к риску и способными справляться со стрессом. Полагают, что серьезные нарушения в про­цессе формирования привязанности негативным образом сказываются на после­дующем социальном развитии ребенка.

Младенцы различаются не только по типу формирующихся привязанностей, но и по их количеству. В некоторых семьях — где за ребенком ухаживает в основ­ном один человек (как правило, мать), а другие взрослые принимают в уходе не­значительное участие — младенец привязан к одному взрослому. В других случа­ях — когда обязанности по уходу за ребенком распределены между матерью, от­цом, бабушкой, дедушкой или другими родственниками или когда есть няня или гувернер — может сформироваться несколько привязанностей.